Крутой и глубокий текст от психолога, чьи книги и лекции мне очень созвучны
Я не могу не поделиться ❤️ Ниже будет очень непростой пост про родительское насилие и про то, что стоит делать такому родителю, если это вы. У людей, с темой насилия не знакомых, пост может вызвать множество неприятных чувств, и это нормально. Обсуждаемая ниже сторона реальности затрагивает не всех. Однако, она существует, и её обсуждение за пределами существующих табу я считаю важным вкладом в снижение количества отыгрываемой вовне агрессии, которая может присутствовать в детско-родительских отношениях.
Дело в том, что не все родители любят своих детей, и это правда. Любовь вообще очень сложное чувство, оно требует и подходящего контекста, и достаточных внутренних навыков, и определённого поведения объекта любви. По отношению к детям родительская любовь - это и про отношения в паре, в которой появляется ребенок, и про отношения родителя с самим собой, и так же (это вторично, но всё же играет свою роль) про то, насколько это «лёгкий» или «сложный» ребенок, насколько много он забрал своим появлением и что принёс взамен.
Это темы табуированные: родитель обязан любить своего ребенка, другого от него не ожидается (такое же табу есть у ребенка в отношении своего родителя, но об этом в другой раз). Там, где есть табу, нет истинной ориентации в реальности, нет гибкости. Есть лишь подавление чувств, отличных от обязательных, а значит - появляется разница между декларируемым и проявляемым поведением. Так родитель начинает говорить «я делаю всё для тебя, потому что я тебя люблю», а на деле отыгрывает свои зависть и ненависть, свою несвободу, свою фрустрацию и другие оттенки агрессивных чувств.
Там, где есть отыгрывание агрессии, появляется насилие в своей самой трудно контролируемой форме: для того, чтобы контролировать свою агрессию, её нужно осознавать, а для этого нужно признать, что любви к ребенку во мне нет или её мало, а это табу. О табу нельзя говорить, в нарушении табу невозможно искать поддержки. Вместо ответственности за свои чувства и поиска решения здесь появляется идея о том, что за мои чувства отвечает другой. Теперь как будто это не во мне недостаточно любви, а ребенок мало её заслуживает. Если бы он не был таким тупым, если бы она больше старалась, если бы они были спокойнее, умнее, успешнее, если бы они (дети) лучше заботились обо мне и приносили бы меньше проблем - то конечно, я бы их любил(а) и не бил(а) бы.
Так насилие воспринимается как обоснованное и только усиливается. Любое насилие плохо, особенно физическое насилие, включая сексуальное. От этого дети умирают, это тоже правда: много об этом говорит Габор Мате, который исследует раннюю травму и комплексный ПТСР у зависимых от наркотиков, бездомных, у людей с ранним тяжёлым раком. Дети умирают, если их растить в насилии, если не сразу, то потом. Боль, остающаяся от насилия, такая сильная, что им приходится глушить её алкоголем или веществами. Стресс, который создаёт насилие, такой сильный, что он способствует развитию рака и аутоиммунных заболеваний - даже при здоровом образе жизни. Насилие убивает, и в жизни ребенка его хотя бы от родителя быть не должно.
Остановить или уменьшить насилие можно через осознанность. Не через любовь: если любви нет, то она вряд ли появится, это слишком сложное и многосоставное чувство (хотя эта идея так же входит в обсуждаемое табу - как будто единственным реальным выходом является полюбить нелюбимого, поскольку это же твой ребенок, и эта идея никак и никому не помогает). Осознанность - это честность с собой, которая может создать другие решения.
Родитель, который признаётся себе в своих агрессивных чувствах или в том, что он не любит своего ребенка, может отстраниться от него на дистанцию, которой достаточно для окончания насилия. Это тоже травма - травма отвержения - но от неё не умирают. Если «быть с ребенком» для родителя означает «бить ребенка», то лучше с ним не быть. Я не могу угадать конкретики для контекста каждого родителя, но могу предположить, что решения отстранения могут касаться времени, проводимого с ребенком, задач, которые родитель ставит перед своим родительством, организации помощи от других людей и её объёма, границ финансовых вложений и личных свобод, количества и форм поддержки, которая родителю в его родительстве необходима. Запрещать себе думать об этих вещах потому, что «таких мыслей в голове нормального человека быть не должно», означает отсутствие осознанности и рост насилия, а разрешать себе такие мысли и разговоры означает рост осознанности и повышение самоконтроля.
Конечно, отстранение не предполагает идеального исполнения родительских обязанностей, но по сравнению с насилием это лучше. Нелюбимый ребенок не будет учиться в лучших школах, не получит разностороннюю поддержку своих талантов, да и вообще с миром ему придётся разбираться в основном в одиночку. Но он будет жить, и жизнь эта будет длинная. В ней появятся и другие люди, которые будут его любить.
Он всё это сможет успеть и сам.